Такого унижения, конфузии и оторопи Жак-Иоахим Тротти, блестящий маркиз де ля Шетарди, не испытывал ещё ни разу в жизни! Когда ему предъявили тот приказ об его аресте и высылке из Москвы в двадцать четыре часа, он держался гордо, и сперва потребовал объяснений, и заносчиво заявил, что его подло и нагло оклеветали… Но ему зачитали дешифрованные депеши, отправление им собственноручно и полученные в ответ… И даже подлинники показали! Маркизу оставалось только всё признать, и сказать: "Довольно". И Шетарди стоял потупя нос и взор, и всё время сопел, сморкался, поминутно утираясь платком, и сильно кашлял… Он действительно был простужен.
О, этот русский переменчивый климат!
Выдворение маркиза из обеих российских столиц сопровождалось всевозможными знаками высочайшего неудовольствия, и характер носило самый оскорбительный, чему немало способствовало то, что Шетарди жил в России уже как частное лицо — французский дворянин, приехавший потанцевать и поразвлечься при русском дворе.  И вот, под стражей, опального бывшего дипломата довезли  до границы. По пути у изгнанника отобрали знаки ордена св. Андрея Первозванного, портрет Императрицы Елисавет и даже подаренную ею лично табакерку, драгоценную, как память о былом!..  Былом могуществе, блеске и величии! Это явилось последней каплей в чаше беззакония и лишений, испитой им, как считал маркиз. Он послал в Петербург протест против этих действий русских министров относительно его (т.е. себя). Здесь, в Курляндии, Шетарди небезосновательно опасался нападения со стороны русских, и потому окружил себя стражей из свиты, то бишь из сопровождавших его лакеев и личных слуг, вооружив их как только мог. Так бесславно и закончилось второе посланничество Шетарди в Россию. По пути во Францию он писал  своему королю и, дабы объяснить тому причины этого изгнания (читай – своей промашки), ссылался на "правдивость" своих депеш, и выражал самоотверженную готовность снова вернуться в Россию, буде на то воля короля, но во всяком случае, если полная правота и «невинность» маркиза (то есть его положение) не будет восстановлена какой-либо королевской милостью, ему предстоит провести остаток дней своих без пользы, продолжая оставаться лишь частным лицом. Однако король счёл, что с Шетарди ещё поступили довольно милосердно. К русскому двору был вновь назначен Даллион, а наш изгнанник получил предписание остановиться в первом пограничном городе и, предуведомив о своем прибытии министерство, ожидать дальнейших распоряжений относительно своей участи.
Итак, не до конца оправившийся от простуды и прочих лишений и потрясений, сиятельный маркиз оказался, в Курляндии, на постоялом дворе. Только что закончился этот ужасный ливень, который бедняге пришлось прережидать в карете, причём НЕ слишком роскошной и удобной
Какая жуткая, невообразимая дыра! Это конец, совершеннейший конец!
Так думал Шетарди, заходя с несколькими верными слугами в общую полутёмную залу, и даже не осматриваясь по сторонам.

Шетарди на мгновение замер и застыл на месте, как вкопанный, словно увидев Привидение или призрак. И маркиз имел все основания так полагать!
Однако новый приступ сильнейшего кашля вывел опального дипломата из ступора.
- Жак?- почти прохрипел Шетарди, пытаясь совладать со своим горлом, и одновременно делая слугам, готовым уже наброситься на незнакомца, знак рукой: устроиться неподалёку и ждать.
Это же Жак, слуга де Брильи! Шетарди видел этого человека считанное число раз, но запомнил хорошо и надолго, и теперь узнал быстро... Уж слишком примечательная у того была внешность.
И воспоминания о прошлом вновь хлынули на маркиза, рискуя утопить в слезах безысходности и отчаянья.
О, Серж! Мон шер ами, мой бедный Серж! Какая нелепость! Мне так Вас не хватает... порою! La douce France, родная, добрая, нежная Франция оказалась жестока к своим верным сынам... Я покуда жив, а Вас уж нет...
Однако, справившись с собой и с кашлем, бывший сиятельный вельможа грациозно уселся у стола, и величественным жестом (привычка - вторая натура!)) пригласил Жака последовать его примеру.
- Жак, - осведомился Шетарди. - Итак, Вы живы? Откуда Вы здесь?
Надежда вдруг рассветным лучом забрезжила в унылой, но чувствительной душе маркиза.
А, может быть?
- Жак, а бедный шевалье?? - голос вновь изменил Его Сиятельству.

- Не вините себя, любезный, - вздохнул Шетарди. - Я тоже страдаю... C’est la vie... Все обстоятельства той драмы мне не известны, но ходили слухи, что шевалье погиб, защищая любимую женщину! Какой ещё смерти может пожелать для себя настоящий мужчина и настоящий француз?!
И какая это была Женщина! Бог ты мой!!
Маркизу весьма некстати припомнился тот знаменательный званный вечер, в милом Париже...
И всё же, Брильи, наш Брильи! Кто в целом свете может заменить Вас? О, это невосполнимая утрата!
Его Сиятельство глубоко и надолго задумался, шмыгая носом в изящно вышитый батистовый платочек с кружевами.

- Вы... - округлил глаза Шетарди, осенённый внезапной догадкой. - Вы пытались убить эту женщину? А получилось...
Фатально!
Но успокойтесь, успокойтесь, Жак. Я слышал, что эта дама вышла замуж, и уехала с мужем из России... Причём, это было столь поспешно...

- Не знаю, чего Вы ожидали, мон шер, и о каком мальчишке идёт речь, - вздохнув, покачал головой маркиз.
Хотя, Брильи, кажется, как-то упоминал о каких-то юнцах, и даже, помнится, не один раз!
Звезда нашего друга шевалье закатилась...
Подробности мне неизвестны, но я слышал, что мадемуазель Анастасию зовут теперь княгиня Гагарина... И муж посмел лишить русский двор подобного брильянта!
Но я всё время сбиваюсь, и постоянно забываю, что я и сам-то теперь...
Шетарди вновь внимательно посмотрел на собеседника.
Может, ему деньги нужны? Однако, мои собственные дела до ТАКОЙ степени не блестящи, что я прямо даже не знаю.... как это могло произойти?
Маркизу снова стало себя жаль.

А представьте себе, в каком я изумлении!
- Я... я покидаю Россию, - пытаясь сохранить лицо и остатки достоинства, гордо и независимо заявил маркиз. - Так хочет мой король! Но, Жак, - поспешил переменить неприятную для себя тему Шетарди. - А Вы? Вы что намерены делать теперь?
А может быть, порекомендовать его барону?.. - осенило вдруг Его Сиятельство.

- О, да, любезный, это было бы весьма кстати! - Шетарди резво ухватился за это своевременное предложение.
Лишняя пара рук не повредит, да ещё такая отчаянная!
- А я, в свою очередь, всё же попробую помочь Вам! Есть у меня один ловкий человек на примете... Я напишу ему... Шевалье он, разумеется, не заменит, но, полагаю, он сумеет по достоинству Вас оценить, и найти применение Вашим... способностям, если пожелаете...
Это всё в память моего дорогого Сержа!

- Тогда не будем оставаться в этом убогом месте долее, чем это необходимо! - Шетарди встал, и сделал знак своим людям... - Сопровождайте меня! - снова получилось властно.
По благополучном прибытии на место назначения, маркиз, выполняя своё обещание, вручил Жаку рекомендательное письмо для Карла фон Гессе, барона Ритца.

А дальше... Судьба-злодейка закружила, завертела Шетарди: сперва он был заключен в цитадель Монпелье, затем отправлен в действующую армию в Италию. Et cetera...

Отредактировано Маркиз Шетарди (24-11-2012 00:11:39)